Культурный центр «Хитровка» – место, где история переплетается с самым смелым театральным экспериментом. Старинные подвалы XVII века, некогда бывшие частью самого богемного и криминального района Москвы, сегодня превратились в лабораторию для постановок, бросающих вызов традиционному театру. Именно здесь труппа «Однажды» представила свою версию «Алисы в Стране Чудес» – не детскую сказку, а психоделический триллер, исследующий самые темные уголки человеческого сознания.
Режиссер Александр Мишунин создал спектакль, балансирующий на грани абсурда, ужаса и философской притчи. Это не просто интерпретация Кэрролла, а вивисекция его текста: страхи, мании, социальные маски и подавленные желания вытащены на свет, как органы на операционном столе. Здесь нет места уютному безумию – вместо него зрителя ждет тревожный, почти клаустрофобический мир, где каждый персонаж становится символом внутреннего конфликта.
Хитровка: пространство как соучастник безумия
Само место – полноправный герой спектакля. Низкие кирпичные своды, узкие проходы, приглушенный свет – все это усиливает ощущение ловушки, в которую попадает Алиса (а вместе с ней и зритель). Сцена и зал практически сливаются, актеры то и дело оказываются вплотную к публике, их дыхание, нервная дрожь в голосе, блеск глаз – все это видно вблизи. Грань между реальностью и кошмаром стирается.
Исторический антураж работает на атмосферу: кажется, будто эти стены видели не одну подобную историю. Подземелье становится метафорой подсознания – темного, хаотичного, но удивительно притягательного. Когда в первом акте Алиса падает в кроличью нору, зрители физически ощущают это падение – своды «Хитровки» давят, пространство сужается, и вот ты уже не наблюдатель, а соучастник.
Актёрский ансамбль: виртуозы абсурда
Главная сила спектакля – его исполнители, каждый из которых не просто играет роль, а проживает ее на грани нервного срыва.
Алиса (Алина Гавриленко)
Если в классической версии Алиса – любопытная девочка, то здесь она жертва и агрессор в одном лице. Актриса совершает удивительный переход от детской наивности к холодной, почти хищной решимости. Ее смех звучит истерично, глаза горят неестественным блеском – становится ясно, что это не приключение, а путешествие в самое нутро психики.
Шляпник (Дмитрий Борисов)
Этот персонаж мог бы легко превратиться в клоуна, но актёр делает его гипнотическим. Его Шляпник — не просто сумасшедший, а пророк абсурда, чьи монологи звучат как манифесты. Он то хохочет, то угрожает, то внезапно замолкает, и в этой тишине — больше напряжения, чем в любом крике.
Чеширская Кошка (Мария Кузнецова)
Самая опасная в этом безумном мире – та, кто сохраняет рассудок. В этом спектакле Кошка – не улыбающийся философ, а манипулятор с ледяным расчетом. Актриса играет ее с гипнотической грацией, каждое движение, каждый взгляд словно проникает прямо в мозг. Ее реплики звучат как опасные советы, за которыми кроется ловушка.
Шалтай-Болтай (Роман Запарин)
Один из самых жутких персонажей, оплот людских пороков. Актер завораживает в своей игре глубиной и даже некоторой степенью маньячности. Таких персонажей крайне рекомендуется избегать в жизни, а уж в сказке встретить и вовсе — опасно для жизни.
Траляля и Труляля (Артемий Болучевский)
Раздвоение личности как высшая форма абсурда. Актер совершает виртуозный трюк, моментально переключаясь между двумя противоположностями: Траляля – агрессивный, истеричный, Труляля – жалкий, плаксивый. Их диалог – это спор человека с самим собой, доведенный до гротеска. В какой-то момент кажется, что они вот-вот сойдутся в драке, и… но оставим интригу, ведь это был один из самых сильных визуальных образов спектакля.
Режиссерский замысел: безумие как единственная правда
Мишунин делает ставку на гротеск и преувеличение, но за этим кроется глубокая психологическая работа.
- Червонная Королева (Ксения Бевзова) превращается в пародию на диктатуру – ее сцена с криками «Голову с плеч!» больше напоминает современные политические шоу, чем сказку.
- Белый Кролик – это символ навязчивой тревоги, вечно куда-то спешащий (или бегущий от чего-то?), проводник в нечто шокирующее и лишающее покоя.
- Чайная церемония у Шляпника – ритуал саморазрушения, где вместо чая – яд, а вместо беседы – монологи сумасшедших.
Музыкальное оформление (Nirvana, рок-композиции) добавляет спектаклю мрачного шика, а световые решения создают эффект «мерцающего сознания» – то ясного, то погруженного во тьму.
Фотография с сайта Культурного пространства «Хитровка»
Послевкусие: спектакль, который не отпускает
Это не та «Алиса», которую показывают детям. Это исповедь о страхах, масках и цене безумия. После финальной сцены не хочется аплодировать – хочется молчать и осмысливать.
Кому стоит смотреть?
✔ Тем, кто устал от традиционных интерпретаций и хочет нового прочтения.
✔ Любителям психологического театра и неочевидных метафор.
✔ Тем, кто готов не просто наблюдать, а проживать спектакль.
Кому лучше пропустить?
✖ Если ждете доброй сказки – здесь ее нет.
✖ Если не готовы к тяжелым, почти кафкианским образам.
Итог:
Этот спектакль – как зеркало, в котором отражаются наши собственные страхи. Он не дает ответов, но заставляет задавать вопросы. И, возможно, после него вы посмотрите на себя – и на мир – немного иначе.
★ ★ ★ ★ ★ (5 из 5)
P.S. Если решитесь пойти – оставьте время на обсуждение. Этот спектакль нельзя просто «посмотреть и забыть». Он требует осмысления. И, возможно, не одного.
